Литературная сеть — Литературная страничка

Об авторе

Произведения

Трэффик Джем

Трэффик Джем

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9

Прошлое это просто факт.

Но иногда оно начинается с воспоминания о темных занавесках.

Наверное, я должен перед тобой извиниться+ но ведь тебе не станет легче.

О чем сожалеешь? Старые добрые времена+ Понимаю. Сожалений было меньше, а жажда новых ощущений сильнее+ Краски вчерашнего дня заслонили бледность сегодняшнего. Желаешь+ Да+Ты по по-прежнему жива, Лит.

Ладно. Умри спокойно. Спокойно, я сказал! Я сказал спокойно.

Только не думай, что я тебя убиваю из-за своих внутренних убеждений. У меня их нет. Просто нервы, нервы, нервы+

Те мои прошлые убеждения, существовали считанные секунды, когда в нашей с тобой жизни появлялся проблеск смысла и я верил , что так будет всегда. Но потом, когда это опьянение собственными силами проходило, для меня вновь все становилось непонятным. Убеждения, Лит, это обыкновенная человеческая слабость перед героическим прошлым своих мыслей.

Слушай.. а я ведь рад. Хех+ Ты не умрешь в толпе. Вот+ Меня бесит, когда люди умирают толпами+Я до сих пор в это не верю. Шахты, эпидемии...

Ты умрешь одна, Лит. В нашем деле это называется органический конец. Конец, органично выплывающий из обстоятельств нашей жизни. Обыденная жизнь, но странные роли.

Знаешь, с чего для меня началась эта жизнь+ Это была ядерная война, маслобойный станок, ветхий абажур лампы, проецирующей свет, на то, что мы считали высшим искусством+Нам ведь и вправду казалось, что мы принадлежим к миру высокого+ к миру высшей глубины.

Знаешь, почему ты умрешь? Один мой приятель сказал, что у каждого человека есть два прошлого — настоящее и выдуманное. Это так. Но когда прошлое еще и грязно, как у тебя, пропадает и будущее.

Ступай в мир призраков чистой, Лит. Возможно, Боги тоже человечны и они примут твою кровь и мои муки за твою смерть, и красоту твоей смерти как плату за наше невежество в прошлом.

Закрой глаза и постарайся задержать дыхание. Все+все+все+

Все+все..все+

Я пока не решил, какова будет позиция Лит в этой сцене, и какова жестикуляция при падении (мне почему то представлялся молодой, но иссушенный, треснутый на морозе дубок)+ Сигарета, возможно, не допустит новую, более страшную мысль. Так уже не раз было дым был жидкостью + жидкостью, тормозящей ужас продолжения+Правда не из легких. А пока просто пауза, в которую девушка, играющая Лит, достанет мятную резинку и сигарету.

Моя роль роль Тирана. Но от игры, только от плохой игры. Только от той роли, в которую меня вовлек Треффик— Джем.

После репетиций в воздух обычно сыплются семечки и фразы. Семечки хорошие, фразы+С этим сложнее. Мои губы всегда добавляют глупости и злости к моим мыслям+ Ну, и поделом.

Я не хотел их контролировать. Я любил легкость в работе. А напрягаться и наталкиваться на стены бездарности не для меня+ Вот+ Лучше закрыть глаза и повторять про себя+

— Кто хочет встать и уйти, сделайте это прямо сейчас.

И опять немое Недоумение было ответом на мою тихую злость.

— Ну почему вы от меня всегда чего-то ждете+ ? Я вас прошу, расслабьтесь. Не ищите красивых поз.

Нет, я смотрю, смех стал не доступен Треффик— Джему. Сейчас, когда я устал после по-настоящему рабочей недели, я не смогу передать им больше, чем свою тихую злость+ Ну зачем же Обитатели Треффик— Джема осторожно желали только простых, незатейливых вещей ласки, игры не ту игру, которую предлагал им я, а другую, более вечную+ Моя Игра не требует ни отчета, ни суда. Игра, в которой пока только я находил кайф.

— На сегодня все. Закончили. Завтра встретимся в полседьмого и прогоним быстро две последние сцены.

Удар меня настиг как нож. То есть в спину. Коридор, коридор, краска, коридор, лестница, коридор+Голос. Голос — и я поворачиваюсь, чтобы услышать более резкое повторение. Уже в глаза. Еще не легче, но реальнее. Слава Богу. Реальность меня заставляла думать.

— Миш, я завтра не смогу прийти+

Тихо, но сильно. Красные платки богатая драпировка+ Красные платки как бы богатая драпировка+ красные платки становятся тряпками в поле моего бокового зрения, где суетилась одна из актрис. Только не ты, Макс — Горда.

— Почему?

Уста девушек, которым не везет в любви, часто задают такой же вопрос. Боль чувствуется только вопрошающим, так как он готов принять любой ответ, а после не поверить в него.

Макс, как обычно, сидит на табуретке. Большой, но изящный. Полосатая футболка и темные джинсы. Раскачивается. Растрепались волосы.

— Надо отметиться в консульстве. Дэбора дрожит, что меня выкинут отсюда.

Что ж, весомо и по-земному. И самое главное — он был этому не рад. Ну, вот и повезло. Возвращаюсь в исходную позицию ( коридор, лестница, коридор итд), и следующие 10 минут проходят в обдумывание последующих трех часов. Технология вечерних похождений отработана у меня до мелочей. Но сейчас хотелось классики.

— Пойдем пройдемся, — предложил я ему, когда обе актрисы, покинули павильон, постукивая и поблескивая какими-то деталями одежды.

— Все путем, — добавил я, учуяв какое-то внутреннее движение. Близость?

У меня к Максу были чувства. Не проявленные, как испорченный негатив. Смущенные, как первое прикосновение к волосам француженки блондинки. Но зачем Максу ломать над этим голову?

Значит, Золотая Русь . Забегаловка вот что это было на самом деле, когда я злился. Меня всегда раздражали люди и места, от которых я целиком зависел.

Два квартала прямо, три налево и с любой стороны— сторонушки мира на вас взглянет Золотая Русь . В сердце западной цивилизации такая ловушка, где не один американец не смог бы правильно произнести букву Ю . По-настоящему по-детски захотелось пить водку+Пить водку— какая-та магия язычества. Плохо будет всем, кто верит+пронеслась откуда-то взявшаяся мысль после того, как толстая полька обрушила две стопочки на наш столик. А вот если бы вперить свой взгляд под этим углом в мутное зеркало, которое одна милая леди протирала ладошкой (красиво и достойно), то+ возможно, уже в следующую секунду, я замечу вечное, красное солнце над деревянно-черепичной крышей. Мною овладеет предвкушение не важно, чего... Картинка происходящего станет ярче, события потекут быстрее, а потом ближе к ночи, сам гипноз, связанный с реальностью лишь каким-то ритмом, будет чувствоваться в каждой молекуле Золотой Руси .

Знать, все знать. Чувствовать, все чувствовать. Опять это все..все..все. Новое заклинание эпохи металлических ежей.

Этот момент после осторожного ожидания опьянения и новым глотком стоит отдельно от всего остального. Если бы я был женщиной или романтиком, я бы сказал, что этот момент наверное и, возможно, перевалочный пункт между прошлым и никогда не наступающим будущим.

— Твое здоровье, Макс.

Что ж, классика так классика.


Глава !!

Она была ничего. Дебора Хиггинс. Мне захотелось смеяться, когда я услышал это имя в первый раз (во второй, когда я собрался духом, было полегче).

Разве у людей могут быть такие имена? Мою маму , например, звали Света. А папу дядя Толик. А меня — Макс. Очень приятно.

— Очень приятно, Макс. Меня зовут Дебора, но ты меня можешь называть Деб.

Дэб еще лучше. У нас так Васю одного называли. Ладно.

— А моего мужа зовут Кливен. Надеюсь, вы с ним подружитесь.

С мужиком по имени Кливен? Ладно.

— У нас также есть дочь. Её зовут Дороти, она твоя ровесница. Тебе ведь девятнадцать?

Угу+ то есть yes.

— также у нас гостят тетя Милдред из Арканзаса и её сын Фредди, он немного младше тебя. Очень интересный, умный мальчик. Мечтает, как и ты, стать программистом.

Значит, Фредди хочет стать программистом+ Ну, ладно.

Мы доехали куда-то и вышли из машины. Пригород. Завоняло провинциальной Америкой и осенними проблемами с опадающими листьями.

— Нам сюда, Макс. Вещи не бери, Джим все принесет.

Прямо как негр, что ли? Вот это кайф.

Я зашел в низенький домик. Меня, прежде всего волновала моя комната. От комнаты многое чего в этой жизни зависит.

— Будешь жить напротив нашей спальни. Вот, смотри, здесь в прошлом году у нас тоже жили студенты из России. Очень хорошие ребята. Они нам так понравились, что мы решили каждый год брать нового ребенка.

Сойдет. Кровать, тумбочка, маленький диванчик, телек, компер, портрет какой-то бабушки с подписью Стефания Ванакувер и розовые цветы прямо над кроватью.

— Ванная сразу за углом. Сейчас прими душ, отдохни и приходи обедать через часик.

Я пошел в ванную и крепко закрылся не дай Бог Фредди будущий программист залезет в тот момент, когда я буду делать свои нехорошие вещи.

Раздевшись до трусов, я посмотрел на себя в кривое зеркало. Здесь даже зеркало показывает только тебя + Мишка ошибся. Там, кроме меня висело пару полотенец, стояла ванная и валялась на полу серебряная расческа для длинных парчовых волос тети Милдред. Выпятив челюсть, я громко всхрапнул и произнес. : hello, I m mister Max, do you hear me fucking boy?

Затем я осторожно достал из трусов свою драгоценную ношу и вздрогнул. Фредди неслышно крался за дверью.

Убьюююю, Фредди! зашипел я по-русски, показывая дулю в замочную скважину. Шорох стих.

Аккуратно разорвав полиэтилен, я высыпал травку на гладкое полотенце и быстро перезарядил сигарету. Потом, набрав ванную до краев, я залез туда и начал. Сначала было немного неловко. Но потом стало как всегда.

Я всегда курил в ванной. Поэтому омыть свое тело Фредди в ближайший час вряд ли удастся.

После того, как я выкурил все, моё тело стало все чаще всплывать на поверхность. Я, улыбаясь, закрыл глаза. Темная вода. Темная темная темная вода. Белый я . Белый, скользкий, пупыристый я.

То, что происходило в моей голове, здорово будоражило все остальное. Я выгибал левую часть своей спины и отталкивался ногами от края ванной, чтобы покататься чуть чуть по глади. Когда над водой мелькала какая-нибудь часть моего тела, я высовывал язык как мертвец.

За дверью послышались шаги и оттуда спросили.

— Are you okey?

Да. Это была она.

— Доротея, — произнес я очень осмысленно, но тихо надеюсь, ты красивая?

— Что вы сказали?

— Хочешь, я тебе спою?

— Ну, не знаю+ Зачем?

— Доставить тебе удовольствие.

— Зачем?

— Слушай+

Я прокашлялся и ушел под воду.

Я сам себе и небо и луна+. Голая довольная луна+ Долгая дорога да и то — не моя+за мною зажигали города+. Мммм+там меня любили только не я+

Вода начала затекать в меня, образуя со всех сторон страшное давление . Кхееееееее+ Я быстро всплыл.

— Доротея, ты еще здесь?

— Yeah. Вы уже пели?

— Я чуть не умер, Доротея. На рэ-минор.


Глава три

Внимание, а сейчас мы исполним популярное произведение в стиле ампир роуз Желтая роза Парижа .

Клавишные Энди Зайковский (тутутууууу),

Ударные Ленни Ливанофф (буууууум),

Соло— гитара и вокал Майкл Левандовский (блямс!).

Исполняется впервые.

Я где-то прочитал, что однажды на свете жила простая девушка по имени Желтая Роза Парижа. Она была исключительной проституткой и занималась исключительно проституцией. Больше о ней плохих сведений не было, поэтому я решил написать песню, посвященную ей. Так получилось, что песня получилась скорее о войне, чем о девушке. Наверное, тогда я был пьян. Я и сейчас пьян. Я это чувствую, потому что мне плохо. Я стою в сыром американском метро и мне плохо. И моим парням, которые стоят рядом со мной с барабаном и ионикой в руках тоже плохо.

Я перебрал струны. Буду петь на русском подумал я. Может, нас примут за югославов и пожалеют так было всегда, когда мы пели Катюшу в три голоса. Но сейчас мне было все— равно. Я был пьян. Мне было плохо.

В городе, где много невест,
Засыхающих от скуки+
Где невидимы их ноги,
Где неласковы их руки+
Было мне хорошо
Я запомнил, что однажды
Было мне хорошо+
Я спросил ну почему же,
Если падают тарелки,
В суп из праздничной побелки,
Было мне хорошо+
И вот когда я открывая дверь зеленую, гадаю,
Куда спрятать мне трусы и морковь+
То в глазке моем я вижу
Ту девчонку из Парижа
Из которой льется любовь+

И так далее. Все заканчивается тем, что они, мечтая о настоящем любовном чувстве, оба уезжают в Афганистан. Конец пары остался неясен. Лично я подозревал СПИД.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9

Наверх

Время загрузки страницы 0.0017 с.